США, Аляска • 2006, 13 августа
Гризли с русской реки	Альфред ТУЛЬЧИНСКИЙ

Путешествие по Аляске в одиночку одинаково прекрасно и опасно. Прекрасно, когда ты остаешься тет-а-тет с неповторимой, дичайшей северной природой. Опасно, когда иногда попадаешь в места, где правят по своим законам дикие, как сама природа, звери. На Аляске есть всего 1326 миль дорог, по которым можно проехать на машине. Минувшим августом я проехал по дорогам и недорогам Аляски почти 1600 миль. Сами понимаете – приходилось моему джипу, взятому напрокат в Анкоридже, пробираться и по местам, где о сносных дорогах пока еще только мечтают.

Дорог, приятных или сложных, было великое множество, но самыми интересными были для меня дороги на Кенайском полуострове, том самом , где когда-то начинали заселять Аляску русские люди. Здесь, к северу от порта Хомер, я знакомился с приятными душе именами городков – Нинильчик, Солдотна, Кенай. Однажды недалеко от Солдотны дорога вывела меня к большому дорожному щиту с названием «Russian River», Русская река. Местные правила строги к чужакам, везде в Америке, где царит природа, законы всегда – только в ее пользу. И к Русской реке проехать было непросто, дорогу через контрольный пункт могут открыть только бумаги с лицензией на лов рыбы да «ваучеры» на ночлег в домиках для рыбаков, стоящих на высоком берегу Русской реки. Конечно, я слышал об этой известной своим лососем реке, но само название Русская река почему-то обещало размах и ширь, привычные для большинства рек там, в России.



После завершения всех формальностей и покупки разрешения на кратковременный въезд в царство местных рыбаков я оказался у берега речки, которую в России и речкой-то назвать было бы неудобно: метров пятнадцать в ширину, глубиной всего до метра, зато быстрая и мелкая вода кишела здесь крупным лососем, серебристым и оранжево-красным, шедшим по своим делам против течения... День шел к концу, и в том месте, где я вышел к воде, стояло несколько десятков рыбаков, каждый с интервалом в несколько минут вытаскивал рыбину за рыбиной и аккуратно складывал ее в свой специальный ящик...




– Сколько тут бывает народу в дни большого лова? – спросил я у встречного молодого парня.
Он оглядел речку и, чуть помедлив, сказал:
– Сегодня в полдень вот тут стояло человек сто или больше...
– И никому не тесно? – спросил я.
– Тесно тут только рыбе... А вы что, тоже на рыбалку? Или так, посмотреть?
– Посмотреть, поснимать, я ведь из России родом, как же не побывать на Русской реке?!
– Ну, а если посмотреть, бегите вон туда, – и показал рукой на дорожку, идущую вверх по течению...
– И что там?
– Да медведь там ходит... Шкодливый. Смешной. Но держитесь от него подальше...
Его последние слова догоняли меня уже на бегу. Через сто с чем-то метров я остановился и огляделся. Вот она, река, кишащая рыбой, а медведя нет...
Тут навстречу мне вышли еще три рыбака. Увидев явного чужака с фотоаппаратом, они почти в унисон сказали:
– Если медведя ищете, он там, чуть ниже...



Ощущение, испытанное мною через пару минут после этой встречи, я не забуду никогда. Путешественник, даже самый опытный, всегда должен быть готов к неожиданностям. Я и раньше встречал медведей в сибирской тайге и на Западе Канады, но те были далеко, и у меня не было явного чувства страха. А тут... Средних размеров гризли, видимо, еще молодой самец, с красивым коричневатым мехом, вошел в воду на другом берегу речки, метрах в пятнадцати от меня. Я подумал, что раз и он – рыбак, значит, станет ловить рыбу... Но поведение зверя подсказало, что здесь у него другие дела.



Вечная болезнь репортера – я всю жизнь старался подойти к объекту моего интереса как можно ближе, хотя часто это было явное безрассудство... То же самое случилось и тут, на берегу Русской реки, где кроме меня никого не было, лишь – пока еще не обращающий на меня внимания медведь – гризли, самый опасный хищник из всех обитающих в штате Аляска...



В горной тундре, где даже медведям может надоесть обилие ягод или животных – крупных (до оленей-карибу) или мелких ( зайцы или грызуны), рыба – их самое главное лакомство. На Кенайском полуострове климат мягкий, приятный, в реках – рыбное раздолье, медведей на просторах штата так много, что на карте Аляски около сотни названий рек, ручьев, озер, водопадов, заливов названо именем «Медвежий». Есть у них даже Медвежий каньон. Из всех медведей гризли – самые крупные, опасные и... необщительные. Если они еще могут терпеть оказавшегося поблизости собрата по охоте или рыбной ловле, то в «быту» они держатся особняком, пока не наступает брачный период... В этом путешествии я, к сожалению, так и не добрался до острова Кодьяк, где водятся самые крупные гризли, часто до трех метров ростом и весом почти до тонны. Но и этот «малыш» с Русской реки мне показался зверем вполне серьезным...



Медведь то входил в воду, то выходил из нее, он ловко взбирался на деревья, лежащие на берегу, потом отбегал куда-то в сторону, чтобы тут же снова прыгнуть в воду...









Минут через двадцать я все же понял, чем занят этот мохнатый одиночка. Я, конечно, мог потешить себя мыслью о том, что он специально для меня устраивает свое шоу, уж слишком он был артистичным.




Все оказалось гораздо проще (позже рыбаки подтвердили мою догадку) – в этих местах каждый медведь имеет свои заветные тайники, куда он прячет выловленную рыбу... Вот «мой» гризли и носился, проверяя свои кладовые и часто перепрятывая рыбу из одного дупла в другое...





Целый час я «охотился» за веселым медведем, сделал более ста снимков. Он казался мне мощным и неутомимым, но вдруг он как-то сразу успокоился, обмяк, видимо, устал от беготни и упражнений в воде. Минутку отдохнув, медведь полез на стоявшее у берега высокое дерево, где и залег на крепкой ветке, метрах в семи над берегом...



Тут как раз появились рыбаки, решившие поснимать его своими мобильными телефонными фотокамерами. Они и завершили мое рыбное «образование», рассказав, что в отношении рыбы Аляска действительно занимает уникальное положение: примерно сорок процентов всех поверхностных вод в США приходятся на Аляску, около полусотни ценных пород рыбы живут тут в прекрасных природных условиях... Но, конечно, самые главные породы лососевых это – чинук (по-русски чавыча), серебряный лосось (кижуч), кета и горбуша. Каким воображением можно представить себе жизненный цикл этих рыб? – ведь «взрослая» жизнь лосося проходит в открытом море, а когда они достигают зрелости, миллионы рыб уходят из моря в реки. И не просто в реки, а в те самые, «родные», где когда-то проходил нерест их родителей. За потомством потомство проходят один и тот же немыслимый путь, и ученые по сию пору не знают точно, какой именно «компас» помогает рыбе находить сложнейший путь к месту рождения. Говорят, что «виной» всему особая система обоняния рыбы, но кто знает, насколько это точно?!

Передо мной несла свои воды Русская река, полная рыбы, той самой, что тоже шла по дороге от далекого моря-океана к «дому», чтобы уже никогда больше не вернуться на морской простор. Мне рассказали, что для местных или приезжих рыбаков на Аляске есть более двух тысяч мест, где они могут по-настоящему отвести душу. Не знаю, как они (я могу это лишь предполагать, потому как никогда не был рыбаком!), но на Русской реке я отвел свою душу, наблюдая за вечным ходом природы, запоминая и фотографируя самые интересные моменты местной жизни. Через год или через сто, окажись я в этом самом месте, наверняка тут будут так же, как сегодня, стоять в ряд деловитые рыбаки, и где-то рядом будут бродить гризли, занятые своим игривым медвежьим промыслом.

В старой книге об Аляске я как-то прочитал слова, сказанные одним из первых русских поселенцев Кенайского полуострова: «Тут в речке куда ни ткни острогу, вынимаешь с добычей». Сегодня иное время – острога запрещена законом, а каждому рыбаку дозволено выловить только определенное число рыб. Медведи-гризли, как всегда, рыбачат в чистой воде Русской реки без лицензии, но тоже с неизменным успехом. Природа всем в этих местах щедро наделяет свои плоды. У местных индейцев есть даже особая песня, посвященная первым лососям, пришедшим из моря: «О, чудо жизни! О, великие пловцы! Услышьте нашу благодарность за то, что вы благополучно вернулись! Ваше возвращение – польза для нас, ведь наши жизни так крепко связаны!».



Конечно, индейцы правы, ведь вся их жизнь это – проявление великого закона единства противоположностей в Природе, закона жизни и смерти, к неизменной строгости которого я бы добавил еще и фон, на котором проходит их выживание. Этот фон – неизбывная красота природы, которой Аляска делится с каждым, кто в состоянии ее понять, принять, а иногда и запечатлеть для памяти, верной этой красоте!